В мире есть две разновидности роковой женщины. Абсолютная роковая женщина, которая очень роковая, и частично роковая женщина, которая иногда не очень роковая.
Шестер Лирли было двадцать и весила она всего сто семнадцать фунтов . О Шестер часто говорили : «Такая хорошенькая, как с картинки!». Она жила с матерью, сидевшей у нее на шее и работала стенографисткой.
Джастин Гершлаг был ассистентом печатника и зарабатывал около тридцати долларов в неделю. Одним ранним утром Джастин ехал в автобусе, увидел Шестер Лирли и попрощался со спокойной жизнью. А ведь все из-за того, что Шестер как-то необыкновенно разомкнула губки. Она находу читала рекламу со стенки автобуса, а во время чтения у Шестер, как правило, ослабевала нижняя челюсть. В этот самый заветный Миг, когда Шестер приоткрыла свой прелестный ротик, она стала самой абсолютно роковой из самых роковых на целом Манхеттене.
Гершлаг познал огромное страдание из-за того, что видел ее прекрасные разомкнутые уста и не мог, не имел права их поцеловать.
Так начиналась повесть, которую я планировал сотворить для » Локерс». Я старался написать милую сентиментальную историю о том, как парень встречает свою девушку и знакомится с ней. Людям просто необходимы такие нежные истории! Но для создания таковой автору следует, как минимум, представить это знакомство. А у меня ну никак не получалось. Как я не старался, а не мог свести Гершлага с Шестер.
И вот почему: Гершлаг никогда бы не наклонился к прекрасной Шестер,и никогда бы не смог ей откровенно признаться:
— Простите. Я вас люблю. Я буду вас любить всегда, пока не умру. Я ассистент печатника и зарабатываю около тридцати баксов в неделю. Я просто потерял здравый смысл от любви к вам, честное слово! Что вы делаете сегодня вечером?
Гершлаг, конечно, дурак, но не настолько. И прожил он на свете не один десяток, сколько точно не знаю, но однозначно не один. Читатели «Локерс» такого Гершлага никогда не поймут.
А может добавить Гершлагу учтивости?
— Прошу вас, мисс, растолкуйте мои слова верно. Я художник. Я так хочу вас нарисовать, как еще никого никода не хотел..Возможно, это пойдет нам обеим на пользу. А возможно, Вам следует позвонить сегодня после работы? Или через неделю? Вы не подумали, что я слишком навязчивый? Что ж, может это действительно так.
Конечно, он мог спросить ее и по-другому :
— Извините, а вы случайно не Вилма Причард?
В ответ Шестер ответила бы что-нибудь смазанное, подыскивая глазами другую подходящую рекламу для чтения.
— Интересно. — Гершлагу стоило бы тут и закончить. — А я вот могу поручиться, что вы — та самая Вилма Причард. Ну да черт с ней. А вы в Сиэтле живете, да?
— Нет.
— А я родом из Сиэтла, представляете? Славный город, честное слово. Я то в Нью -Йорке всего четыре года как живу. Я ассистент печатника, Джастин Гершлаг.
— Мне все равно кто вы и откуда.
И ничего, ничего с этим Гершлаг не мог бы поделать. Он не был красив, не был богат, не имел элегантных нарядов, что бы понравиться Шестер. Нет, у него не было ни единого шанса завоевать ее интерес.
Конечно он мог бы, почему бы ему не смочь, потерять сознание и, падая на пол, случайно за что-нибудь ухватиться, а этим чем-нибудь оказалась бы ножка Шестер. Он мог бы вцепиться в нее так сильно, что порвался бы чулок, пустив длинную петлю. И тогда Гершлаг мог бы встать и выдавить из себя:
— Ой, прошу у вас прощения, мисс, но я кажется порвал вам чулки! Разрешите мне вернуть за них деньги. Однако вот беда, я забыл дома все свои наличные, а по сему, позвольте мне узнать ваш адрес.
Шестер никогда не дала бы ему свой адрес. Она бы только затрудненно молчала. А затем бы сказала то, отчего Гершлаг захотел бы провалиться на месте этого самого автобуса:
— Ничего страшного.
Нет, такой поворот событий однозначно лишен всякой логики. Гершлаг, простой парень из Сиэтла, даже в самых отважных грезах не позволил бы себе схватить ногу Шестер. Гораздо правдободобнее, если бы им завладело отчаяние. Ведь существуют же такие безответно любящие мужчины? А если их и не существует, то Гершлаг стал бы первым. Но он мог бы выхватить из рук Шестер сумочку и ринуться к выходу. Шестер бы испугалась и начала бы кричать. Мужчины преградили бы Гершлагу дорогу и вызвали бы патрульного, который давно никого не арестовывал.
— Что здесь произошло?
— Сэр, этот мужчина пытался украсть у меня сумочку.
И вот Гершлага волочат в суд. Шестер, очевидно, тоже пришла. Им обеим приходится назвать свои адреса, и таким незатейливым образом Гершлаг доведывается о заветном гнездышке возлюбленной.
Угрюмый судья стучит молотком по столу и назначает Гершлагу целый год заключения. Шестер покусывает свои прелестные губки, а Гершлага хватают за руки и выводят прочь.
Со своей камеры Гершлаг пишет письмо :
» Дорогая мисс Шестер!
Я вовсе не намеревался украсть вашу чудесную сумочку. Дело в том, что я очень люблю вас. Видите ли, я так пытался познакомится с вами. Мне очень грустно и одиноко без вас в этой холодной камере. Прошу вас, черкните мне пару строк, когда будете свободны. А может быть у вас даже появится минутка, что бы проведать меня?
Ваш друг
Джастин Гершлаг»
Шестер рассказала обо всем подругам. Они читали это письмо, вздыхали и говорили :
— О Шестер, это так мило..
И она подумала, что это и вправду мило.
— А я отвечу ему! Он и так в тюрьме, хуже ведь не будет.
И Шестер написала ответное письмо Гершлагу.
» Дорогой мистер Гершлаг!
Я прочитала ваше письмо и очень сожалею о случившимся. К сожалению, я ничего не в силах изменить, но меня это очень расстроило. Хорошо, что уже через год вы будете на свободе. Всем сердцем желаю вам удачи.
Искренне ваша
Шестер Лирли»
«Дорогая мисс Лирли!
Не могу вам описать свою радость, которую вы мне доставили своим письмом. Вам не стоит расстраиваться. Это мои проблемы, что я вас так горячо полюбил. У нас тут по вторникам кино показывают,и вообще довольно ничего. Я родился в Сиэтле и мне тридцать лет. Уже четыре года я живу в Нью-Йорке. Мне очень нравится этот город, но иногда меня охватывает одиночество. Вы самая красивая девушка из всех, что я встречал, даже будучи в Сиэтле. Буду очень рад если вы приедите ко мне в любую из ближайших пятниц, с часу до трех, а я отдам вам деньги за проезд.
Ваш друг
Джастин Гершлаг»
Это письмо тоже бы попало под рассмотрение подруг Шестер. Но она бы не стала писать ему ответ. Слишком очевидно, что Гершлаг настоящий дурак. Она уже ответила раз, и если напишет снова, это может затянутся на долго. Она сделала все, что могла. Ну и фамилия у него. Гершлаг.
В это время в тюрьме было ужасно, и никакие кино по вторникам не спасали ситуацию. В камере Гершлага так же сидели двое настоящих гангстеров — Бакес Могран и Долик Берк.
А потом наступил день, когда ровно семнадцать заключенных спланировали совершить побег. Во время прогулки на свежем воздухе, Долик Берк хватает своими лапищами Элизабет Сью, восьмилетнюю племянницу главного охранника. Берк поднимает ее наверх, так что бы дядюшке было видно.
— Слышишь, начальник! — орет Берк. — Или открываешь ворота по хорошему, или прощаешься с племяшкой!
— Отпусти девочку,Берк! — приказывает охранник в ответ.
Но Берк почувствовал свою власть над этим громилой. Теперь все будут играть по его правилам. Одна восьмилетняя девочка и семнадцать преступников выходят за ворота тюрьмы. Шестнадцать из них и одна восьмилетняя девочка остаются целыми и невредимыми. Однако караульному на крыше показалось, что ему представилась возможность помешать побегу, прострелив Берку голову. Но у караульного было плохое зрение, и вместо Берка он стреляет в одного маленького человечка рядом. Угадайте, в кого?
Вот и получается, что моему стремлению написать романтическую повесть о парне, который влюбился в девушку, мешает гибель главного героя.
Гершлаг никогда бы не осмелился бежать из тюрьмы, если бы его не охватил страх, что Шестер больше ему никогда не ответит. Но случилось как случилось. Шестер не ответила. И никогда бы ни за что на свете не ответила. И я не имею к этому никакого отношения.
Стыд и срам. До чего же досадно, что Гершлаг не смог отправить из тюрьмы такое письмо:
«Дорогая мисс Шестер!
Надеюсь, вы не будете злиться на меня за это письмо. Я пишу его, дорогая Шестер, потому что не хочу, что бы вы считали меня подступным вором. Я украл вашу сумочку потому, что полюбил вас, как только увидел. Я не знал как мне с вами познакомиться, и поэтому допустил такую глупую ошибку. Однако все влюбленные мужчины весьма глупы.
Вы разомкнули свои губки и мир вокруг перестал для меня существовать.
Я переехал в Нью-Йорк из Сиэтла. Меня повела мечта много зарабатывать и прославиться, а еще носить элегантные костюмы и быть обходительным. Я хороший ассистент печатника, однако это все, чего мне удалось добиться.
Как-то главный печатник подхватил вирус и меня назначили временно на его место. И с этого не вышло ничего толкового, мисс Шестрер. Никто из рабочих не выполнял приказания, все только заливались смехом глядя на меня. И я не сержусь на них, ведь и вправду выгляжу дураком, когда отдаю приказания другим.
Дорогая Шестер, для меня очень много значит, что я люблю вас. Многие считают, что любовь — это брак, секс и дети, и возможно они будут правы, дорогая Шестер. Но знаете что? Для меня любовь — это прикосновение, и в тоже время это не прикосновение.
Для женщин , вероятно, очень важно мнение других людей о богатстве ее мужа, о его красоте, интеллекте или славе. Я вовсе безславный человек, мисс Шестер. Меня никто не знает. Откровенно говоря, меня даже никто не ненавидит. Я просто есть, я Джастин Гершлаг. Я не приношу людям особой радости, однако и не служу причиной их грусти.
В детстве меня никогда ни за что не хвалили. Мне никто не говорил, что я умный или красивый. Иногда говорили, что у меня крепкие ножки, и это все.
Думаю, вы не напишите мне ответного письма, дорогая Шестер, хоть я и желаю этого больше всего на свете. Но я не смею от вас чего-либо ожидать. Я просто хотел рассказать вам правду. Если мое чувство к вам не доставит мне ничего кроме хлопот, я буду винить только самого себя.
Надеюсь, что когда-нибудь вы хотя бы отчасти простите вашего бестолкового обожателя
Джастина Гершлага.»
А затем могло последовать еще более фантастичное письмо:
«Дорогой мистер Гершлаг!
Ваше письмо мне пришлось по душе. По правде говоря, я чувствую и свою вину в случившимся. Если бы вместо того, чтобы воровать сумку вы осмелились заговорить со мной. Однако в таком случае, мой ответ Вам, вероятно, оказался очень холодным.
Сейчас в конторе перерыв, все ушли на обед, а я осталась на рабочем месте и пишу вам это письмо. Я бы не выдержала сейчас бесполезной болтовни подруг за едой.
Мне все равно, насколько вы знамениты, красивы, и как много вы зарабатываете. Когда-то, признаюсь, это было важно, однако все уже позади.
Те, кто насмехался над вами на работе — глупцы и негодники. И я ненавижу их так сильно, как только я способна ненавидеть.
Вы видели меня при макияже и прическе, однако поверьте, без них я не такая красавица, как вам представляется.
Как жаль, что вы не сказали на суде истиную причину вашего нелепого воровства. Тогда мы могли бы о стольком поговорить!
Прошу вас, напишите мне, когда к вам разрешат приехать. Я бы очень хотела увидеть вас снова. Я бы хотела убедиться, что вы были честны со мной.
Искренне ваша
Шестер Лирли»
Джастин Гершлаг не познакомился с Шестер Лирли. Она переехала жить на Пятую улицу и пошла смотреть кино с Говардом Лореном, в которого была влюблена. Говард считал Шестер весьма забавной, не более того. А Джастин Гершлаг остался в тот вечер дома, включив радио и слушая мыльную оперу. Целую ночь он думал только о Шестер, а потом еще и целый день, целую неделю и весь месяц. А затем кто-то его познакомил с одинокой Дорис Хиллман, которая давно подыскивала себе мужа. Дорис запретила даже думать о Шестер Лирли и старательно пыталась вытеснить ее из уголков памяти Джастина Гершлага.
Вот почему у меня так и не получилось написать повесть для «Лорекс» , где парень встречает девушку. Ведь в такой истории парень непременно должен встретить свою девушку.
